Выставка Бориса Касаткина в фонде In artibus — вторая часть проекта, посвященного московской школе живописи. Первой в этом ряду была юбилейная экспозиция Владимира Вейсберга (2014), следующую, третью по счету, фонд посвятит Илье Машкову.
Борис Касаткин (р. 1944) – московский художник. Формально своё профессиональное образование он начал в Московской художественной школе (1958–61) и продолжил в Строгановском училище (1962). Поворотным годом в его жизни оказался 1966, когда он начал учиться у Владимира Вейсберга, под руководством которого и сформировался как профессионал. В настоящее время живет и работает в Москве. На выставке представлены работы непосредственно из мастерской художника, из частных коллекций и из российских музеев (Государственная Третьяковская галерея, Архангельский художественный музей, Волгоградский художественный музей им. И.И. Машкова, Вологодский государственный музей-заповедник, Пермская художественная галерея).
Для зрителя эта выставка — редкая и, в некоторой степени, уникальная возможность получить цельное представление о живописи Бориса Касаткина, художника известного кругу профессионалов: коллегам, искусствоведам, коллекционерам, но до сих пор категорически закрытого для широкой публики. Экспозиция продумана и выстроена самим художником — это выставка «от первого лица».
Сто живописных работ представляют все этапы творческой жизни Касаткина. Московские пейзажи 60–80-х — весомая часть экспозиции. Дворы, набережные, уголки парков, небо, облака — здесь нет мест, воспроизведенных «дословно», но каждый пейзаж Касаткина узнаваем. Свет и воздух, в которые претворяется живописная поверхность его работ — неоспоримо московские. К концу 80-х яркий пленэр сменяется своего рода «белым периодом» — закономерным для ученика Владимира Вейсберга. Конец 80-х и 90-е годы — время аналитической работы в мастерской. Знаменитые вейсберговские полки, гипсовые фигуры, известные по работам великого живописца, продолжают свое существование в мастерской Касаткина. Он пишет эти предметы и сегодня.
Каждый этап творчества Касаткина отличается от предыдущего не резко — это плавная эволюция, подчиненная закономерным внутренним импульсам, — ступени развития его творчества пологие, но ведут только наверх. Больше пятидесяти лет Касаткин занимается только живописью — ежедневно, необходимое количество часов. При выдающихся способностях это путь к такому высокому уровню мастерства и понимания искусства, которые кажутся чрезмерными для нашего времени. Живопись Касаткина — не для массового зрителя, впрочем, ценителей всегда достаточно.
С конца 90-х и до сих пор, при строгой ограниченности классических жанров — их всего три (художник предпочитает термин «пластическая тема»): натюрморт, портрет, обнаженная — Касаткин обретает новую степень живописной свободы, практически недосягаемой ни для кого из современников. Естественный этап эволюции художника обогащается возможностью личного знакомства с мировой живописной традицией. Последние двадцать лет Касаткин ищет и находит единомышленников в музеях мира — от Стокгольма до Вашингтона. Халс и Тербрюгген, Сурбаран и Клас Хеда, Писсарро и Сёра — для него учителя, коллеги и, в некотором роде, современники. Касаткин живет, не считаясь со временем, что не так уж сложно, если в естественном течении жизни, связанном с ее единственным делом, ориентироваться на абсолют.
При том, что живопись Касаткина провоцирует на разговоры о возвышенном, экспозицию In artibus можно рассматривать в самом человеческом и почти бытовом аспекте: Борис Касаткин — всего лишь московский художник. Простое определение исчерпывающе верно, как топографически — художник, родившийся на Арбате, никогда не жил за пределами Садового кольца, — так и типологически: это «представитель московской школы живописи», то есть, по преимуществу колорист, склонный к решению пластических задач в ущерб всем остальным — моральным, психологическим или социальным.
Живописцы – это те, кто больше всего интересуются материалом, то есть палитрой, все остальное для них вторично.Живопись вообще хорошая вещь, она хороша вопреки тому, что художник сознает. Это, в основном, занятие бессознательное. Искусство — просто адекватность пространственным способностям, и тайна в том, что никто не знает, какие это способности. Это как раз реализация того, что художник не знает.Вся эта деятельность экспериментальная, хотим мы этого или не хотим. То, что кто-то называл вдохновением, кто-то называл экспериментом. Надо поставить себя в условия эксперимента.Не врать. Не выдумывать.
