«Никакой другой мастер не сравнится с Калло в умении втиснуть в самые узкие пределы столь несметное изобилие явлений, кои с удивительной ясностью предстают нашему взору, соположенные друг с другом и неотделимые друг от друга, так что каждая единичность, себе довлея, вместе с тем встраивается и в совокупность».
Э.-Т.-А.Гофман. «Жак Калло» (1814)
В основе очередной выставки In artibus – гравюры Жака Калло (1592/93–1635). Семьдесят офортов, до недавнего времени принадлежащих Венской «Альбертине», и один рисунок прославленного французского мастера предоставили фонду московские коллекционеры.
Исключительная точность графического таланта Калло, предельная художественная честность и, как ее следствие, убедительность визуальных образов позволила его творчеству стать не только зеркалом времени, через которое мы во многом воспринимаем современную ему эпоху – переломную в истории Европы, но и источником, питательной средой для многих поколений художников литераторов, музыкантов. Несмотря на то, что ядро экспозиции составляют произведения прославленного мастера, занимающего одну из самых почетных ниш в истории искусства, характер выставки не академичен. Ее подзаголовок – «каприччио», отсылает к наиболее свободному жанру искусства Нового времени, имеющему одинаковую трактовку, как в музыке, так в живописи и графике.
Жак Калло – заглавный, но не единственный герой выставки. Помимо гравюр из знаменитых серий Balli di Sfessania (1621), «Большие бедствия войны» (1633), «Большие страсти» (1618) и «Малые страсти» (1624), визуальный ряд дополнят работы других художников – как тех, чьими пластическими находками мог вдохновляться французский график, так и тех, на чье видение искусства повлияла «манера Калло». На выставке будут представлены графические работы Йооса де Момпера, Рембрандта, Дж.-Б. Пиранези, Ж.-Л. Давида, Теодора Жерико, Оноре Домье.
Второй равноправный участник экспозиции – писатель и композитор Э.-Т.-А. Гофман, чьи слова из эссе «Жак Калло» (1814) вынесены в название выставки. Тексты и музыка Гофмана здесь призваны служить не обратной «иллюстрацией» графики Калло, разъясняющей искусство, понятное без слов, но ее своеобразными звуковыми и литературными эквивалентами. Гофман также предстанет в окружении литературных собратьев – от своих современников до писателей ХХ века.
Выбор культурного среза, представленного на выставке, достаточно произволен. Неожиданное сопоставление разных авторов, эпох и видов искусства может вызвать как плодотворный поворот мысли зрителя, так и его раздражение. Организаторы не стремятся преподавать и назидать, они делают попытку материализовать в игровой форме внутренний лейтмотив искусства французского мастера — привести к гармоническому сосуществованию разнородные начала. Предвидя упреки в спорности некоторых трактовок, они могут только повторить вслед за Гофманом: «Я хотел работать в манере Калло».
